Правда крепнет в борьбе
(Продолжение).
Она вспомнила случай, когда Крайнюкову доверили строительство земской школы в Пестравке. Однажды на проповеди священник сказал, что Иван Крайнюков присваивает деньги, отпущенные обществом на это строительство. Кулачье на селе охотно подхватило этот навет и обернуло его против всех революционно настроенных. Крайнюков не только доказал, что это ложь, он предоставил неопровержимые факты правильного ведения строительных дел, добился, чтобы священника наказали за клевету. И хотя наказание носило условный характер, священник должен был в течение сорока дней отбить данное число назначенных поклонов — сам факт, что Крайнюков, в условиях полного беззакония царского режима, смог отстоять правду и наказать виновного, ярко говорил о силе его характера.
Поезд остановился на маленькой станции. Крайнюковы приветливо махнули рукой сошедшему здесь знакомому жандарму. Раздался гудок и перрон медленно поплыл за вагонным стеклом. Жандарм взял под козырек. Иван с Екатериной переглянулись и весело рассмеялись. Этот жест напомнил им историю, которая произошла год назад. …
Утром в Пестравку влетела тройка гнедых коней. В коляске с надменным видом полулежал высокопоставленный полицейский чиновник. Прикладывая пенсне к глазам, он морщился при виде навозных куч, лежащих в жиже свиней, перекошенных плетней, и от кудахтанья шарахающихся из-под колес кур. Тройка лихо остановилась около околоточного участка. На негнущихся ногах, с откинутыми от усердия головами и преданно выгнутой грудью, вышагивали к коляске пристав с урядником.
– Ва… Ва… Ваше… – заплетающимся от испуга языком начал рапортовать пристав. – Молчать, болваны! – не сходя с коляски, начал кричать чиновник. – Какой внешний, такой и внутренний у вас порядок. На всю губернию крамолой гремите! -Ва… Ва… – пытался вставить слово пристав. У трясущегося рядом от страха урядника в кармане брюк бряцали ключи. Минут десять полицейский чиновник разносил пестравских блюстителей порядка. Под конец наложил на них арест и посадил в «холодную» при околоточном участке.
А к вечеру все село хохотало от смеха до упаду. Выяснилось, что полицейского чиновника великолепно сыграл загримировавшийся Крайнюков. Екатерина с Иваном весело смеялись, вспоминая подробности этого случая.
А поезд перестукивая колесами, приближал их к родным местам. Они еще не знали, что по приезду в родное село Ивана ждет новый арест и тюремное заключение за хранение подпольной литературы. До победы революции оставалось еще долгих девять лет.
II.
На заезжем дворе было шумно. В жарко натопленной избе стоял густой запах овчины, пота и хлеба. Все зло курили и спорили до хрипоты. – А вот не будем платить налоги и давать солдат, ищо посмотрим, куда повернет! – выкрикнул чернобородый приземистый мужик, который уже давно маялся желанием вставить слово в разгоревшийся спор.
– Не повернешь, а шею себе свернешь! – взвился едкий на слова старичок в сером зипуне, с колючим и пронзительным взглядом. – У господ хватит доходов, чтобы душить народ.
Хозяин заезжего двора, уже который раз за вечер, испуганно посмотрел на дверь, и, осуждающе покачивая головой, мелко закрестился в передний угол. «Повыгонять бы чертей, да спалят еще чего доброго. Лихой народец пошел. Один Крайнюков чего стоит!», – прервав свои размышления, хозяин с досадой покосился на вступившего в разговор Ивана Крайнюкова. «Ей Богу, подведет он меня под монастырь, ишь какие речи ведет и где только всего этого набраться сумел!».
Ю. ПАВЛОВ.
(Продолжение следует).
