Правда крепнет в борьбе
Внимательно слушавший оратора Кузьмичев многозначительно толкнул при этих словах Крайнюкова, как бы напоминая ему недавно состоявшийся разговор на эту тему.
– Сегодня здесь присутствуют представители нашей организации из уездных сел губернии. Мы отлично понимаем, в каких тяжелых условиях приходится работать там нашим товарищам, – отметил Бедняков, – и все же их работа дает ощутимые плоды. Сегодня крестьянин не тот, что был годдва назад. Об этом говорят и участившиеся крестьянские выступления, и их все большее сочувствие борьбе рабочего класса за свои права. Рабочие завода надеются, что наши товарищи на местах сделают все для того, чтобы сорвать замысел властей…
На следующий день Крайнюков выехал в Николаевский уезд для выполнения этого задания Самарского комитета РСДРП.
ХII. Крайнюков медленно закипал. Он уже несколько раз расстегивал и застегивал пуговицы врезавшегося в крепкую шею воротника косоворотки. В помещении было накурено, но окна не открывали из-за боязни быть услышанными на улице. Ораторствующего меньшевика несколько раз прерывали возмущенными выкриками, кто-то из рабочих иронически зааплодировал. Собралось где-то около 60 человек. Полиция по неизвестным причинам в этот вечер не присутствовала и скоро споры, начавшиеся по углам между большевиками и ликвидаторами всех мастей, перешли в бурные дебаты. Главная их тема – отношение к войне.
В «Обществе разумных развлечений» Крайнюков присутствовал впервые. Он знал, что оно организовано меньшевиками несколько месяцев назад как культурно-просветительное общество для рабочих и находилось на легальном положении. «На безрыбье и рак рыба», – отметил кто-то из комитетчиков на собрании, когда решался вопрос участвовать ли в работе Общества большевикам.
Весной 1914 года либералы и соглашатели всех мастей заигрывали с рабочими. В Самаре нарастало революционное движение. Вновь организованное общество должно было, по мнению городских властей, отвлечь какую-то часть рабочих от политической борьбы. Общество организовало экскурсии за Волгу, лекции на общеобразовательные темы. Имелась небольшая библиотека, проводились семейные вечеринки, любительские спектакли. Здесь всегда было полно глаз и ушей охранки. Но, несмотря на это, все эти мероприятия, в основном, служили ширмой для встреч и обмена мнениями по наболевшим вопросам социал-демократов.
Особенно бурную деятельность среди посещавших Общество рабочих развернули большевики. Председатель этого Общества один из либерально настроенных самарских адвокатов, испугавшись размаха развернувшейся среди его членов революционной пропаганды, вскоре поспешно сложил с себя председательские полномочия.
Полицейские доносы о деятельности Общества носили самый тревожный характер.
– Очень милые развлечения с Вашего позволения проходят теперь под этой крышей, – с сарказмом заявил губернатору шеф самарской жандармерии полковник Познанский. – Умнее ничего не могли придумать. Взлелеяли новый большевистский рассадник у себя по носом!
– Кто же знал, что все так обернется, – унизился до оправдания губернатор. – Надо закрывать. Непременно закрывать! – поспешно добавил он.
– И не только общество, а в том числе и журнал «Заря Поволжья», – окончательно взяв инициативу в свои руки, нажимал на перепуганного губернатора Познанский. – Мы за 7 месяцев ее работы арестовали и возбудили уголовные дела против 9 редакторов. Каждый второй из 27 номеров конфискован. А почитайте «Заволжье». За голову схватишься. Там же большевики в открытую к свержению государственной власти призывают. И это в то время, когда российская империя ведет войну.
…Атмосфера среди собравшихся в этот вечер в «Обществе разумных развлечений» накалялась.
лечений» накалялась. – Россия обливается кровью на полях сражений. А большевики подстрекают в эти тяжелые для всей державы дни на разлад и внутренние распри. Чудовищно называть себя радетелями народа и в то же время желать ему поражения. Измена… Предательство… Как истинный патриот своей державы, я даже не знаю, какие слова подобрать всей этой компании саботажников!
Шахтер театрально развел руками и, распаленный от собственной речи, явно переигрывал дрожь в руках, опрокинул на столе стакан с водой и, как бы, ища сочувствия и понимания, с извиняющейся улыбкой откланялся в стороны аплодирующих ему меньшевиков.
Крайнюков несколько раз бросал вопросительные взгляды на Буянова. Его появление в обществе вызвало оживленный гул среди большевиков. Александр Арсеньевич несколько дней назад вернулся в Самару из ссылки. Жил на конспиративной квартире одного из товарищей и сегодня впервые открыто явился «в миру», как любил он выражаться, после долгого отсутствия в кругу соратников.
– Чего, дядька, закручинился? – здороваясь с Крайнюковым, со свойственной ему мягкой улыбкой, сказал он. – Не бойся, мы себя в обиду не дадим. Ситуация не терпит. Война обнажила все язвы наших «демократов». Видишь, как господин меньшевик надрывается. Ему же сейчас громкой патриотической фразой надо прикрыться. Иначе всем видно станет, что за ней, по сути дела, оскаленное лицо взбесившегося от народной крови самодержавия.
Буянов повернулся к подошедшему к ним Кадиксову и протянул ему несколько листков, исписанных крупным размашистым почерком.
– Я пробежал Ваши тезисы. Сильно. Доходчиво. Непременно надо выступить. Непременно. – И настойчиво добавил: – Завтра же дайте передовой в «Заволжье»!
Кадиксов пришел к большевистскому пониманию классовой борьбы через годы шатаний, поисков и сомнений. В 1912 году он издавал в Петербурге газету «Живое дело» ликвидаторского толка, а затем сотрудничал в меньшевистской газете «Луч». На большевистские позиции он перешел после приезда в Балаково, где самарские большевики имели крепкий актив.
Ю. ПАВЛОВ.
(Продолжение следует).
