Правда крепнет в борьбе
XVI. – Хватит! Поцацкались с вами. Я знаю, кто воду мутит, – старший мастер Барыгин зло прищурил глаза и ткнул пальцем в появившегося в дверях Крайнюкова. – Во, один уже тут как тут! Чего в нашей мастерской забыл?! В четвертой работы нет?!, – наступал Барыгин на вошедшего, чувствуя, как по груди разливается холодок недоброго предчувствия. Знал, что после каждого прихода этого крепкого, востроглазого кузнеца из соседней мастерской среди рабочих громче начинали говорить недовольные, саботировали указания администрации завода, предъявлялись к ней различные требования, а что самое страшное для старшего мастера Барыгина, появлялись листовки политического содержания. Причем, хотя был у мастера свой осведомитель из числа работающих в мастерской, схватить с поличным Крайнюкова ни разу не удавалось. А разговоры к делу не пришьешь. – Поменьше бы эдаких советчиков слушали, – пытаясь вытеснить Крайнюкова за дверь, полуобернувшись, кричал в цех мастер. – Не штраф бы накладывать надо, а с работы гнать. Сверхурочные обязательны – война идет. С нас поставки требуют. Я еще по-божески: только на троих штраф наложил, а надо было еще кое-кого в этот список добавить. Мастерскую наполнил возмущенный ропот. Ктото из рабочих пронзительно засвистел. – Вот ты, патриот, и вкалывай по три смены, а то за пузом уже свою мотню не видишь, – легко отодвигая в сторону суетившегося перед ним старшего мастера, насмешливо сказал ему Крайнюков. И, перекрывая все нарастающий шум и возмущенные голоса, крикнул, стягивающимся к центру мастерской, рабочим: – Товарищи! Наша, а также шестая и седьмая мастерские поддерживают выдвинутые вами требования о восстановлении на работе вашего уволенного товарища и снятии штрафа с трех других. Мы объявляем забастовку и до тех пор не приступим к работе, пока администрация не прекратит свой произвол! – Правильно! Давно пора! Обнаглели, дальше некуда. Так копейки платят, да и те на штрафы уходят. А сверхурочными замордовали! Победу, видите ли, им тут куем. А на кой ляд эту кашу вообще заваривали, раз кроме ложек ничего не подготовили! Волнения среди рабочих нарастали. К забастовщикам присоединялись все новые цеха и мастерские. К полудню забастовкой был охвачен почти весь Трубочный завод. Члены заводского комитета РСДРП, оценив обстановку, умело начали придавать забастовке не только экономический, но и политический характер. В одной из мастерских был организован митинг, на котором выступил один из руководителей большевистского комитета Н.М. Шверник. Из узкого, закопченного окна просматривалась лишь часть заводского двора. И все же по некоторому оживлению среди солдат из охраны завода и стоявших за ними конных казаков Крайнюков понял, что кто-то из официальных властей явился на предложенные бастующими переговоры. Он обернулся и сделал условный знак Швернику. Тот, после небольшой паузы, окинув взглядом переполненную рабочими мастерскую, громко сказал: – А сейчас, товарищи, вы еще раз убедитесь, насколько глухи власти к законным требованиям рабочего класса. Наша сила в единстве. Настало время, когда мы должны перейти к активной борьбе. У нас нет другого выбора. Если мы отступим сегодня, завтра нас, возможно, уже никто не поддержит. Даже если мы проиграем, власти должны почувствовать нашу силу, сплоченность, а не слабость. На переговоры с бастующими прибыл сам начальник Трубочного завода генерал-майор Зыбин. В мастерскую заходить он побоялся и разговор с представителями забастовавших рабочих протекал, как говорится, при открытых дверях. Рабочие стояли плотной группой перед входом в мастерскую. Жадно вдыхая морозный воздух, щурясь от яркого, ослепительного света зимнего дня, Крайнюков взволновано вглядывался в бледные, но решительные лица членов большевистского заводского комитета.
Ю. ПАВЛОВ.
